Финские деревни как фундамент Петербурга

Финские деревни как фундамент Петербурга

http://achernega.livejournal.com/23504.html#cutid1

achernega

November 8th, 1:49

Удивительно, сколько интересных сведений открывается в книге, которой в обед сто лет. Так, в современной краеведческой литературе я не встречал ещё столь подробного экскурса в географию невских берегов до основания Петербурга. Хотя читал много. П.Н. Столпянский в разных главах своей книги "Как возник, основался и рос Санкт-Петербург" даёт сведения о финских деревнях, ставших "фундаментом" новой русской столицы. Эти сведения следует обобщить.

Вот план местности из книги:


Краеведам широко известно имение шведского майора Канау (на плане №3). Столпянский уточняет: дом офицера стоял там, где ныне находится Михайловский замок. От него до Невы был разбит сад по голландскому образцу, который и стал основой петровского Летнего сада.

На месте нынешнего Адмиралтейства находилась деревня в "пять дворов и семь душ мужского пола, сена косили 90 копен, а хлеба сеяли 18 коробей" (на плане №4).

Примерно на месте площади Труда располагалась деревня Гавгуево. В более современной литературе эта деревня обозначается как раз на месте Адмиралтейства. У Столпянского это не так (на плане №5). Гавгуево было превращено Петром I в каторжный двор.

На стрелке Васильевского острова, в деревне Гирвисари, был построен охотничий дом Якова Делагарди (№6). На месте будущей Галерной гавани - селение Рюненя (№6). Это селение состояло всего из одного двора. Здесь жили лоцманы, которые проводили корабли по Финскому заливу через многочисленные мели.

На Фомином (будущем Петербургском) острове находилось большое поместье Биркенгольм (мыза Берёзовая). В новгородское время оно представляло собой село в 36 дворов с населением примерно 180 человек. Это было самое крупное поселение в устье Невы, если не вспоминать о Ниене. В нём были "двор тиун на приезде, без пашни" (то есть дом для приезда великокняжеского судьи, на плане №7).

Почти все первые петербургские сооружения строились на месте финских деревень. Почва на этих местах была уже обработана, укреплена. Следовательно, требовалось меньше усилий к подготовке строительства. Пётр I знал толк в экономии, а значит не мог не воспользоваться уже готовыми средствами. Поэтому неудивительно, что город у крепости святых Петра и Павла стал строиться как раз там, где ещё со времён Ивана III было большое село (Биркенгольм). Первыми же здесь поселились строители крепости во главе с самим царём.

Тоже самое произошло с Адмиралтейством. Когда Пётр I решил строить на берегу Невы верфь, то самым удобным местом для неё был Ниеншанц. Но царь уже облюбовал для себя сад Канау. А новая верфь должна была быть под его присмотром. Вот почему Пётр I выбирает место для строительства Адмиралтейства на том же острове, где он жил сам, на месте безымянной деревни (на плане №4). Вокруг был лес, болото, надо было укреплять почву. Здесь же можно было воспользоваться работой финнов. И даже при том, что напротив деревни была отмель, верфь всё-таки заложили. Вскоре верфь была построена и в устье Охты.

С юга, по трассе современного Лиговского проспекта, ко всем этим деревням шла Большая Новгородская дорога. Примерно в конце современной Кирочной улицы она делилась на три тропы. Западная вела к Безымянному Ерику (Фонтанке), пересекала её (в районе Пантелемоновского моста), огибала усадьбу майора Канау, и далее вдоль берега Невы шла ко взморью. Средняя тропа шла к мызе Северина (район Литейного моста). Восточная - к Спасскому посаду, к перевозу в Ниеншанц.

Таким образом, мы можем говорить об финских деревнях в устье Невы как о своеобразном фундаменте Санкт-Петербурга. Именно они стали одним из оснований для быстрого роста нового города.

Tags: история Петербурга

http://pavel-ershov.livejournal.com/34190.html

Пишет pavel_ershov (pavel_ershov) 2011-12-22 23:37:00 Управление Сибирью в начале 19в.   На фотографии уездное казначейство в г. Кузнецк. Середина девятнадцатого века.  К началу 19в. Сибирь представляла собой одно генерал-губернаторство, разделенное на три губернии: Тобольскую, Томскую и Якутскую. Увеличение русского сибирского населения, возрастание значения Сибири как места ссылки, социально-экономические сдвиги в развитии нерусских народов – все это вызывало необходимость организации более гибкой системы управления Сибирью. Непосредственным толчком к реформе сибирского управления послужили грандиозные злоупотребления сибирской администрации, вскрытые сибирским генерал-губернатором М. М. Сперанским. Ревизия, проведенная Сперанским, сняла с постов около 700 чиновников, однако под суд попали только 48 человек. Был отдан под суд даже сибирский генерал-губернатор И. Б. Пестель. Одновременно подготавливалась реформа всех звеньев сибирского управления, осуществленная в июле 1822 г. рядом разработанных под руководством Сперанского законодательных актов.   В январе 1822 г. Сибирь была разделена на два генерал-губернаторства: Западно-Сибирское и Восточно-Сибирское. В состав первого из них с центром в Тобольске вошли Тобольская и Томская губернии и Омская область, а в состав второго с центром в Иркутске - Иркутская и Енисейская губернии и Якутская область, а также Охотское и Камчатское приморское и Троицко-Савское пограничное управления.   Во главе генерал-губернаторства стоял генерал-губернатор, наделенный обширнейшими административными, хозяйственными, финансовыми и судебными полномочиями. Его деятельность контролировалась советом из назначенных царем чиновников.   В каждой губернии администрация возглавлялась губернатором, при котором действовал совещательный совет. Губернатор управлял губернией с помощью губернского правления. В губернии действовали казенная палата и губернский суд.   Губернии подразделялись на округа. Во главе управления округом стоял окружной начальник, при котором был совещательный окружной совет из чиновников округа.   Полицией округа заведовал земский исправник, возглавлявший земский суд. Кроме того, в каждом округе был окружной суд и окружное казенное управление; в городах полицией заведовал городничий. Личный состав всех этих учреждений был назначаемым. Хозяйственное управление города осуществлялось сословной думой, состоявшей из головы и двух-трех заседателей. Управление в малолюдных городах состояло из городничего и выборного старосты. Для русского сельского населения Сибири было установлено волостное и сельское управление, существовавшее у государственных крестьян европейской России.   Области Сибири отличались от губерний тем, что на их территории находились постоянные и регулярные войска (казаки), поэтому областной начальник был одновременно главой и гражданского и военного управления. В каждой области существовали соответствующие учреждения: областные советы, правления, суды и казенные палаты. Окружные учреждения в областях были те же, что и в округах губернии.   Реформа 1822 г. упорядочила препровождение в Сибирь ссыльных и их размещение. На территории Сибири была учреждена 61 этап-тюрьма для ночлега и дневок на пути пешего следования арестантов.   В Тобольске в 1822 г. был учрежден подчиненный губернатору Приказ о ссыльных - центральный приемный распределительный и учетный пункт для арестантов, ссылаемых в Сибирь на поселение и каторгу. При губернских и областных правлениях существовали местные приемные, распределительные и учетные пункты - экспедиции о ссыльных.   Основная масса каторжан и поселенцев размещалась на территории Восточно-Сибирского генерал-губернаторства.   "Устав об инородцах" 1822 г. усложнил систему управления нерусскими народами Сибири. Он подразделил нерусские народы Сибири на три категории: бродячих, кочевых и оседлых. Для бродячих народов, стоявших на низкой ступени развития (охотничьи и оленеводческие народы Крайнего Севера), сохранялась сложившаяся ранее система взаимоотношений царской администрации с местной родоплеменной верхушкой ("князьцами", "старостами"). Для оседлого нерусского населения вводилась волостная система.  +10 жетонов Источник Tags: История, Сибирь

Мини-карта:

Управление аккаунтом Улучшить аккаунт Магазин ЖЖ Загрузки Поддержка и справка Запишитесь в добровольцы Отзывы и обратная связь Ещё... (полная карта)

Путеводитель по сайту Пользовательское соглашение О конфиденциальности Реклама Настройки просмотра Заведите бесплатный журнал (блог) Текущая версия: v.88.2

ОСВЯЩЕНИЕ ХРАМА св.АНАСТАСИИ 18.12.2011 АРХИЕРЕЙСКИМ ЧИНОМ

ФОТО

--
Храни Господь
Дмитрий

14 декабря (1 декабря по церковному календарю)

<< 13 декабря

15 декабря >>

Среда 27-й седмицы по Пятидесятнице.

Прор. Наума (VII в. до Р. Х.).
Святой пророк Наум - один из 12 малых пророков Ветхого Завета. Он предсказал гибель ассирийского города Ниневии за творимые там беззакония, разрушение Израильского царства и хулу на Единого Бога. Умер он на 45-м году жизни и был погребен в своей родной Галилее.

Прав. Филарета Милостивого (792).

Мч. Анании Пе́рсянина.

Лит.: 287 ЗАЧ., 1 ТИМ, 5, 22 – 6, 11. ЛК, ЗАЧ. 99; 20, 1-8. Проповедь.

Апостольское чтение:

Сын мой Тимофей, рук ни на кого не возлагай поспешно, и не делайся участником в чужих грехах. Храни себя чистым.
Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов.
Грехи некоторых людей явны и прямо ведут к осуждению, а некоторых открываются впоследствии.
Равным образом и добрые дела явны; а если и не таковы, скрыться не могут.
Рабы, под игом находящиеся, должны почитать господ своих достойными всякой чести, дабы не было хулы на имя Божие и учение.
Те, которые имеют господами верных, не должны обращаться с ними небрежно, потому что они братья; но тем более должны служить им, что они верные и возлюбленные и благодетельствуют им. Учи сему и увещевай.
Кто учит иному и не следует здравым словам Господа нашего Иисуса Христа и учению о благочестии,
Тот горд, ничего не знает, но заражен страстью к состязаниям и словопрениям, от которых происходят зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения.
Пустые споры между людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка. Удаляйся от таких.
Великое приобретение – быть благочестивым и довольным.
Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него.
Имея пропитание и одежду, будем довольны тем.
А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу;
Ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям.
Ты же, человек Божий, убегай сего.

Евангельское чтение:

В одно время учил Иисус народ в храме и благовествовал, приступили первосвященники и книжники со старейшинами,
И сказали Ему: скажи нам, какою властью Ты это делаешь, или кто дал Тебе власть сию?
Он сказал им в ответ: спрошу и Я вас об одном, и скажите Мне:
Крещение Иоанново с небес было, или от человеков?
Они же, рассуждая между собою, говорили: если скажем: с небес, то скажет: почему же вы не поверили ему?
А если скажем: от человеков, то весь народ побьет нас камнями, ибо он уверен, что Иоанн есть пророк.
И отвечали: не знаем откуда.
Иисус сказал им: и Я не скажу вам, какою властью это делаю.

Проповедь протоиерея Виталия Головатенко.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Неоднократно вставал вопрос о том, кто такой Иисус? Зачем Он пришел в этот мир? Мессия ли Он? Или просто один из многих самозванцев, который тогда действительно было великое множество, и каждый провозглашал себя Мессией; и каждый предлагал путь к освобождению Палестины от оккупации Римской и к восстановлению царства Израильского.

Но не один из лжемессий не поражал и не убеждал так словом и властью, как Иисус. Ни один из них не явил столько чудес, столько силы в милосердии и столько власти в учении. И, конечно же, Иисус из Назарета, сын бедного плотника, принципиально отстранявшийся от этого образа мессии, которого ожидали: мессию-завоевателя, мессию-покорителя, мессию-воителя – вот такой образ умаленного мессии, униженного, страшно раздражал. И, прежде всего, раздражал людей знающих, вернее, считавших себя знающими. И в первую очередь, конечно, столичных, книжников, фарисеев, первосвященников, которые считали себя лучшими из лучших.

И неоднократно они к Нему приступали с требованием явить знамение. Раз Ты Мессия, Ты обязан, вот так они к Нему приступали, обязан явить нам знамение, чтобы мы поверили в то, что Ты Мессия.

Но Христос всякий раз уклонялся от такого самоудостоверения. Потому что Он прекрасно понимал, кто стоит за этими вопросами. Он помнил второе искушение дьявола в пустыне: порази их чудом (фокусом), и они пойдут за Тобой.

И вот считанные дни остаются до Креста, и еще раз к Нему приступают. И уже приступают в храме. Приступают первосвященники, книжники и старейшины, то есть действительно цвет тогдашнего официального иудаизма. И они, придя к Нему такой почтенной делегацией, спрашивают Его, вопрошают: скажи нам, какою властию Ты это делаешь? Или кто дал Тебе власть эту?

Ну что же, осталось в самом деле не так много до Креста и до этой страшной смерти, до самой позорной смерти. И вот это искушение снова пришло к Христу в храме, в дома Отца Его. Снова Его искушает сатана явить Себя миру официально в храме. А ведь по тогдашним представлениям о Мессии Он и действительно должен был явиться в храме во всем блеске и величии Мессии.

С другой стороны, если это действительно были люди грамотные и образованные и наученные в Писании, могли ли они и в самом деле не понимать, не видеть, Кто перед ними. Ведь к тому времени Христос явил множество чудес. И одно из последних, которое потрясло буквально всю Палестину, это воскрешение четверодневного умершего Лазаря.

Многие толкователи Священного Писания, начиная от святых отцов и до наших современников, убеждены, что как раз вот эти-то люди, книжные, грамотные, отлично понимали, что перед ними действительно Мессия. Но вся трагедия их была в том, что они не хотели такого Мессию. Он был им неудобен и даже не нужен. Вот почему после чуда воскрешения Лазаря они вообще задумали убить Его, просто уничтожить физически, потому что Он им мешал.

Они ожидали другого мессию, который их, избранных чад Авраама, возвысит над всеми и посадит справа и слева от себя на мессианском пиру. Но Иисус вовсе не собирался так поступать, действовать по их указке, по их схеме. И вот это-то вызывало раздражение. И Иисус прекрасно знал, что они знают, Кто Он, и что они требуют от Него это удостоверение, заставляя Его действовать по своей схеме, испытывая Его.

И поэтому, а поскольку вокруг народ, и этот народ очень живо реагирует на всякое слово Иисусово, так вот, Иисус, зная настроение их, и лукавство их, и их лицемерие, говорит им: хорошо, Я вам скажу, какой Я властью это делаю. Но сначала ответьте Мне только на один вопрос.

И Он задает им вопрос в сущности о том, кто такой Иоанн? Самозванец или действительно пророк? И ставит их в неловкое положение. Потому что они прекрасно понимают, что Иоанн - тоже пророк, и что они не поверили опять-таки крещению Иоанна только потому, что Иоанн был Предтечей Иисуса из Назарета, то есть истинного Мессии. И если бы они поверили Иоанну, то им ничего бы не оставалось делать, как поверить и Христу, Иисусу из Назарета, Которого Иоанн неоднократно называл Агнцем Божиим, то есть Мессией.

И поэтому они, посовещавшись, отвечают Ему: мы не знаем. Но это неправда – они знают. И Иисус знает, что они знают. И вот поэтому Он им и отвечает также просто: если вы не хотите говорить правду, то и Я вам не скажу, какой Я властью это делаю.

Казалось бы, какое это отношение имеет к нам? Мы же не современники Христа, и мы Его не отвергаем, мы Его уже приняли.

Тем не менее, это может иметь отношение к нам. Если мы в чем бы то ни было перед Богом лицемерим. Если мы делаем вид, что мы чего-то не знаем про себя, что мы чего-то в себе не замечаем, что мы что-то считаем в себе неважным или второстепенным. Или что, да может мой грех, не такой уж и большой грех. Вот когда мы так лукавим или лицемерим перед Богом, и, тем не менее, просим Его о помощи, просим Его помочь нам, очистить нас от нашего греха, Господь и нам не отвечает. И препятствием этого молчания со стороны Бога является наше лукавство, наше лицемерие. Когда мы притворно говорим Богу: но я ведь не знаю, откуда это во мне. Или: но я ведь не знаю, грех это или нет.

И вот поэтому, первое условие для приближения к Богу, для того, чтобы Господь смог поступить с нами по Своей воле, есть искренность. Искренность и нелицемерие в момент нашего приближения к Богу. Когда мы приступаем к Таинствам. К Таинству Покаяния ли, к Таинству Причащения ли – в любом случае, прежде всего мы должны быть искренни. Нам может не хватать слов для выражения того или иного нашего состояния, нам может не хватать знания – это все Господь восполнит. Но если у меня нет искренности, если я не откровенен перед Богом, то Господь ничего не сможет сделать. Потому что это только моя добрая воля. И только от меня зависит, с каким сердцем я приближаюсь к Богу.

Да будут же намерения наши искренни и нелицемерны. Да будем же мы всегда стараться приступать к Богу в чистоте и простоте наших сердец и наших помышлений. Аминь.

Покаяние Рылеева

http://www.taday.ru/text/793284.html

Покаяние Рылеева 14 декабря 2010 В общественном сознании декабристы заняли место святых. Слово «декабрист» подразумевает благородство, беззаветное служение… Чему? В глухие времена советского (пусть уже и позднейшего, «вегетарианского») строя мечта о свободе питалась образами позапрошлого века, и декабристы играли в ней одну из первых ролей. Теперь, зная цену и свободе, полученной в 1917 году, и свободе, полученной в 1991-м, мы, казалось бы, можем трезво взглянуть и на тех, кто стоял у истоков так называемого «освободительного движения», но, увы, и сейчас «декабрист» звучит — романтически, чуть ли не с придыханием.

 За последние годы вышел целый ряд книг, обличающих декабристское движение. Но их не читают, и не задумываются над тем, а как же сами декабристы смотрели — после 14 декабря? Один из главных, Рылеев, пережил, за гранью ареста, глубочайшее покаяние, и в эту, номинально «декабристскую, дату стоит, верно, вспомнить прежде всего о нем.

Единственный сын

Кондратий Федорович Рылеев родился 18 сентября (все даты — по старому стилю) 1795 года в семье полковника Федора Рылеева, имевшего царскую награду за службу, но человека небогатого и неспособного к содержанию семейства. Более того, Федор Андреевич был человеком деспотического нрава, бил и жену, и маленького сына, так что Коня (как звали в детстве Кондратия) терпел от отца много горя. Наконец, в 1800 году родные его матери, Анастасии Матвеевны, подарили ей имение Батово недалеко от столицы. Ныне село Батово относится к Гатчинскому району Ленинградской области. Дом не сохранился, сохранилась только липовая аллея, ведшая к нему. Анастасия Матвеевна порвала с мужем и поселилась в Батово с Коней и Аней — побочной дочерью Федора Андреевича, навязанной им жене. Последняя, впрочем, любила девочку, как родную дочь. Жили они так бедно, что не могли сменить потертую мебель, оставшуюся от прежних хозяев.

Эти липы помнят Кондратия Рылеева

Кадет становится поэтом

Однако недолго Коня наслаждался свободой от жестокого отца и красотами природы, воспетыми в ХХ веке Владимиром Набоковым (Рождествено от Батово в двух шагах). В январе 1801 года он был определен в Первый кадетский корпус в Санкт-Петербурге. Корпус находился в бывшем дворце Меньшикова на Васильевском острове, прямо напротив Сенатской площади…Стоит познакомиться с жизнеописанием Рылеева, написанным известным советским литератором Виктором Афанасьевым, автором жизнеописаний и Василия Жуковского, и Михаила Лермонтова. Его книга, вышедшая в серии ЖЗЛ в1982 году, хоть и отдает, естественно, дань идеологическому надзору, написана живо и интересно. В ней рассказано и о первом поэтическом произведении Кондратия Рылеева — это была шуточная поэма «Кулакиада», написанная на смерть кадетского повара Кулакова. Кадеты подсунули поэму рассеянному эконому вместо одного из ежедневных докладов директору, тот подал листки… и мрачного, замкнутого директора рассмешил до слез. В тот же вечер Кондратий (ему было тогда 16 лет) ходил к эконому каяться. Примечательны строки поэмы: «Я не пиит, я только воин,/ В устах моих нескладен стих». Товарищи, однако, очень ценили стихи Рылеева. Но более всего они уважали его за благородный и самоотверженный характер. В корпусе были приняты очень суровые телесные наказания. Попадало и Рылееву, переносившему боль стоически.  Не раз он брал на себя вину товарищей. Незадолго до выпуска его не только строго наказали, но даже хотели исключить (слишком проступок был велик), как вдруг случайно обнаружилось, что виноват не Рылеев. В феврале 1914 года Кондратий был выпущен артиллерийским офицером и успел принять участие в войне с Наполеоном. В 1915 году Рылеев был в Париже, где одна гадалка предсказала ему, что он умрет не своей смертью и с ужасом отказалась сообщить подробности.

Литератор и декабрист

По возвращении в Россию Рылеев недолгое время продолжал служить в армии.В 1818 году он вышел в отставку; в 1820 году, по взаимной страстной любви, женился на Наталье Михайловне Тевяшевой. После женитьбы Рылеев переехал в Петербург, сблизился с литературными кружками столицы, примкнул к Вольному обществу любителей российской словесности и к масонской ложе «Пламенеющая звезда». В это же время Рылеев много пишет и печатается в столичных изданиях. Одно из этих стихотворений поразило современников неслыханной дерзостью: оно было озаглавлено «К временщику» и метило в Аракчеева. В 1821 году Рылеев был избран от дворянства заседателем уголовной палаты и приобрел известность как неподкупный поборник справедливости. В 1824 году он перешел на службу Российско-американской компании правителем канцелярии. В доме Рылеева бывали литературные собрания, на которых возникла мысль об издании ежегодного альманаха; и в 1823 году Кондратий Рылеев и Александр Бестужев выпустили первый номер «Полярной Звезды».

Пушкин писал Рылееву из Михайловского в  январе 1825 года: «Благодарю тебя за ты и за письмо. … Жду «Полярной звезды» с нетерпеньем, знаешь для чего? для «Войнаровского»». В поэме Рылеева «Войнаровский» речь шла о племяннике Мазепы, которого поэт романтически идеализировал. Пушкин, хоть и был не согласен с Рылеевым (и оспорил его в «Полтаве»), но, в отличие от «Дум», чтением которых тяготился, поэму его ставил очень высоко.

В начале 1823 года Рылеев вступил в революционное Северное общество, образовавшееся из «Союза общественного благоденствия». Он был принят сразу в разряд «убежденных» и уже через год был избран директором общества. Дух и направление Северного общества, собрания которого происходили на квартире Рылеева, всецело были созданы им. В противоположность Южному обществу, руководимому Пестелем, Северное отличалось демократизмом. Стоит заметить, что Рылеев боролся против кровавых мер, вошедших в план действий декабристов. Перед 14 декабря Рылеев сложил свои полномочия; «диктатором» был избран князь Трубецкой, но Рылеев все-таки был на Сенатской площади. На следующую ночь он был арестован и заключен в каземат № 17 Алексеевского равелина Петропавловской крепости.

После ареста

После допроса у императора, который оценил благородный характер Рылеева, он получил дозволение переписываться с женой и однажды (в начале лета 1826 года) виделся с ней и дочерью. Написанное Рылеевым в крепости говорит само за себя. После возвращения из ссылки Иван Пущин  разыскал дочь Рылеева, сохранившую бумаги отца и матери. В 1872 году эти материалы были изданы отдельной книгой «Сочинения и переписка Кондратия Федоровича Рылеева».

21 декабря Наталья Михайловна писала мужу: «Друг мой! не знаю, какими чувствами, словами изъяснить непостижимое милосердие нашего Монарха. Третьего дня обрадовал меня Бог, и вслед за тем 2000 рублей и позволение посылать тебе белье... Наставь меня, друг мой, как благодарить Отца нашего Отечества... Настенька про тебя спрашивает, и мы всю надежду возлагаем на Бога и на Императора». На обороте этого письма рукой Рылеева набросано:

Кондратий Рылеев

«Святым даром Спасителя мира я примирился с Творцом моим. Чем же возблагодарю я Его за это благодеяние, как не отречением от моих заблуждений и политических правил? Так, Государь, отрекаюсь от них чистосердечно и торжественно; но чтобы запечатлеть искренность сего отречения и совершенно успокоить совесть мою, дерзаю просить Тебя, Государь! будь милостив к товарищам моего преступления. Я виновнее их всех; я, с самого вступления в Думу Северного общества, упрекал их в недеятельности; я преступной ревностью своею был для них самым гибельным примером; словом, я погубил их; через меня пролилась невинная кровь. Они, по дружбе своей ко мне и по благородству, не скажут сего, но собственная совесть меня в том уверяет. Прошу Тебя, Государь, прости их: Ты приобретешь в них достойных верноподданных и истинных сынов Отечества. Твое великодушие и милосердие обяжет их вечною благодарностью. Казни меня одного: я благословляю десницу, меня карающую, и Твое милосердие и перед самой казнью не престану молить Всевышнего, да отречение мое и казнь навсегда отвратят юных сограждан моих от преступных предприятий противу власти верховной». Неизвестно (а для нас не так уж и важно), было ли переписано и передано императору Николаю I это письмо.

Казнь

Рылеев был одним из тех трех несчастных, которых вешали дважды (вместе с Сергеем Муравьевым и Каховским). Веревки порвались во время казни, вероятно, из-за тяжести кандалов. В связи с этим Рылееву приписывают разные восклицания (проклятия в адрес судьбы или в адрес палачей — естественно, это делает в своей книге и Виктор Афанасьев). Но сохранился рассказ человека, присутствовавшего при казни по службе: «У Рылеева колпак упал, и видна была окровавленная бровь и кровь за правым ухом, вероятно от ушиба. Он сидел скорчившись, потому что провалился внутрь эшафота. Я к нему подошел, он сказал: «Какое несчастие!». Генерал-губернатор, видя с гласису (пологая земляная насыпь впереди наружного рва крепости — А.М.), что трое упали, прислал адъютанта, чтобы взяли другие веревки и повесили их, что и было немедленно исполнено». По рассказу свидетелей казни, генералу предлагали известить о случившемся императора (не помилует ли теперь?), но Государь находился в Царском Селе, и генерал поступил как проще. Известно, что перед казнью священник Петр Мысловский сердечно прощался с осужденными. Когда он подошел к Рылееву, тот приложил его руку к своей груди и сказал: «Слышишь, отец, оно не бьется сильнее прежнего».

Последнее письмо

Вскоре после свершившегося в кругу родных и друзей декабристов стали распространяться копии письма, написанного Рылеевым жене прямо перед казнью. Сейчас оно будет приведено, но необходимо пояснить, что решение об участи пятерых декабристов, находившихся под следствием «вне категорий», было принято окончательно лишь в предыдущий перед казнью день. Вот это письмо.

«Бог и Государь решили участь мою: я должен умереть и умереть смертию позорною. Да будет Его святая воля! Мой милый друг, предайся и ты воле Всемогущего, и он утешит тебя. За душу мою молись Богу. Он услышит твои молитвы. Не ропщи ни на него, ни на Государя: ето будет и безрассудно и грешно. Нам ли постигнуть неисповедимые суды Непостижимого? Я ни разу не взроптал во все время моего заключения, и за то Дух Святый дивно утешал меня.
Подивись, мой друг, и в сию самую минуту, когда я занят только тобою и нашею малюткою, я нахожусь в таком утешительном спокойствии, что не могу выразить тебе. О, милый друг, как спасительно быть христианином. Благодарю моего Создателя, что Он меня просветил и что я умираю во Христе. Ето дивное спокойствие порукою, что Творец не оставит ни тебя, ни нашей малютки. Ради Бога не предавайся отчаянью: ищи утешения в религии. Я просил нашего священника посещать тебя. Слушай советов его и поручи ему молиться о душе моей...
Ты не оставайся здесь долго, а старайся кончить скорее дела свои и отправиться к почтеннейшей матушке, проси ее, чтобы она простила меня; равно всех своих родных проси о том же. Екатерине Ивановне и детям кланяйся и скажи, чтобы они не роптали на меня за М.П. (Михаил Петрович Малютин — привлекался к следствию, но осужден не был. А.М.) не я его вовлек в общую беду: он сам это засвидетельствует. Я хотел было просить свидание с тобою, но раздумал, чтобы не расстроить тебя. Молю за тебя и за Настеньку, и за бедную сестру Бога и буду всю ночь молиться. С рассветом будет у меня священник, мой друг и благодетель, и опять причастит.
Настиньку благословляю мысленно Нерукотворным образом Спасителя и поручаю тебе более всего заботиться о воспитании ее. Я желал бы, чтобы она была воспитана при тебе. Старайся перелить в нее свои христианские чувства — и она будет щастлива, несмотря ни на какие превратности в жизни, и когда будет иметь мужа, то ощастливит и его, как ты, мой милый, мой добрый и неоцененный друг, ощастливила меня в продолжение восьми лет. Могу ль, мой друг, благодарить тебя словами: они не могут выразить чувств моих. Бог тебя наградит за все. Почтеннейшей Прасковье Васильевне моя душевная искренняя, предсмертная благодарность.
Прощай! Велят одеваться. Да будет Его святая воля.

Твой истинный друг К. Рылеев»

Признание матери

Сбылось предначертание, о котором Анастасия Матвеевна Рылеева знала уже давно и которое должно было жечь ей душу. Она умерла в 1824 году. Уверяют, что ее рассказ, столь достойный внимания, был записан ее собственной рукой. Опубликован он был в 1895 году в январском номере «Исторического вестника» под названием «Сон матери Рылеева».

Надо сказать, что «Коня» был не первый ребенок неблагополучной четы Рылеевых, но первый выживший. Когда ему было три года, он заболел, не то это был круп, не то дифтерит — доктора решить не могли, но с уверенностью говорили матери, что мальчик не выживет. Мать молилась, как никогда. Забылась в изнеможении и услышала тихий ласковый голос:  «Опомнись, не моли Господа о выздоровлении... Он, Всеведущий, знает, зачем нужна теперь смерть ребенка... Из благости, из милосердия Своего хочет Он избавить его и тебя от будущих страданий... Что, если я тебе покажу их... Неужели и тогда будешь ты все-таки молить о выздоровлении!…— Да... да... буду... буду... все... все отдам... приму сама какие угодно страдания, лишь бы он, счастье моей жизни, остался жив!..» — взывала мать, с мольбой обращаясь в ту сторону, откуда слышался голос, тщетно стараясь разглядеть, кому он принадлежит. В некоторых редакциях говорится, что это был ангел, который повел Анастасию Матвеевну по предстоящему жизненному пути ее «Кони». Это были как бы отдельные комнаты. То она видела сына за учебой, то уже взрослого на службе. Но вот уже и  предпоследняя комната. В ней сидело много совсем не знакомых матери лиц. Они оживленно совещались, спорили, шумели. Кондратий с видимым возбуждением говорил им о чем-то. Тут Анастасия Матвеевна снова услышала голос, более грозный и даже резкий: «Смотри: одумайся, безумная!.. Когда ты увидишь то, что скрывается за этим занавесом, отделяющим последнюю комнату от других, будет уже поздно!.. Лучше покорись, не проси жизни ребенку, теперь еще такому ангелу, не знающему житейского зла...» Но Анастасия Матвеевна с криком: «Нет, нет, хочу, чтобы жил он»... поспешила к занавесу. Тогда он медленно приподнялся, и она увидела — виселицу!  Женщина вскликнула и очнулась. Ее первым движением было наклониться к ребенку, а он… спокойно спал. Ровное, тихое дыхание сменило болезненный свист в горле; щеки порозовели, и вскоре, проснувшись,  мальчик протянул к маме руки.

Нет сомнения, что молитвами матери сердцу мятежника было дано покаяние.

  Упокой, Господи, душу раба Твоего Кондратия и избавь его от участи тех, чьи недобрые дела «идут вслед за ними».

----------------------------------------------------
http://www.baltwillinfo.com/mp8-05/mp-13.htm

Сайт издательства TARBEINFO – РУССКИЙ ТЕЛЕГРАФ Ежемесячная газета "Мир Православия" №8 2005 > в документ <  вернуться  > в меню < Из жизни К.Рылеева, известного поэта-декабриста (Из архива Валаамского монастыря) Приводим замечательный сон матери декабриста-поэта Рылеева. Единственный правильный выход из всех тупиков и трудностей — есть предание всего своего существа руководящей деснице благодати Божией. В видении матери мы можем проследить, как благодать, не стесняя человеческой свободы, все же приходит к ней на помощь в моменты испытания, не неволя, но как бы приглашая вступить на свой спасительный путь. Передаем знаменательное сновидение матери о судьбе ее сына. В январской книжке «Исторического Вестника» за 1895 г., в небольшой статье под заглавием: «Сон Рылеевой» рассказывается о том, как мать казненного декабриста Кондратия Рылеева заранее предвидела печальную судьбу своего сына на основании одного вещего, знаменательного сна. Вот что она сама рассказывала в кругу своих знакомых об этом знаменательном сне. «Коне было всего три года, когда он, дорогой, любимый мой мальчик, опасно, безнадежно занемог. Вероятно, то был круп или дифтерит — доктора не объяснили мне; они, созванные на консилиум, только качали головой, сознавая всю невозможность выздоровления ребенка. «Он не проживет и до утра», — сказали они няне, плакавшей о Коничке. Мне, видя мое полное отчаяние, они не решались говорить об этом, но разве я не замечала сама всей опасности положения бедняжки. Он, задыхаясь, метался по постельке, сжимая тоненькие исхудавшие, бледные ручки, уже не узнавая меня, своей матери. Радость, счастье, сокровище мое, неужели ты уйдешь от меня?! Уйдешь!.. Нет, это невозможно, немыслимо!.. Разве могу я пережить тебя! — шептала я, обливая слезами эти дорогие мне ручки. — Разве нет спасения!.. Есть оно, есть... Спасение — одно милосердие Божие... Спаситель, Царица Небесная возвратят мне моего мальчика, возвратят, и снова он, здоровенький, весело улыбнется мне!.. А если нет!.. О, Боже, поддержи меня, несчастную!.. И в страшном отчаянии своем упала я пред ликами Спасителя и Богородицы, освещенными мерцающим светом лампады, и жарко, горячо молилась о выздоровлении моего крошки. Молилась так, как никогда потом не могла пламенно сосредоточиться на молитве. Тогда я всю душу свою вложила в слова незаученного обращения к Господу. Не знаю, сколько времени длился молитвенный экстаз мой... Помню только, что всем существом моим овладела какая-то непонятная, светлая радость, какое-то тихое чувство покоя... Меня точно что-то убаюкивало, навевая сон. Веки мои отяжелели. Я едва поднялась с колен и, сев у кровати больного, облокотясь на нее, тотчас же забылась легким сном. До сих пор не могу отдать себе отчета, был ли то сон, или я действительно услыхала... О, как ясно услышала я чей-то незнакомый, но такой сладкозвучный голос, говорящий мне: — Опомнись, не моли Господа о выздоровлении... Он, Всеведущий, знает, зачем нужна теперь смерть ребенка... Из благости, из милосердия Своего хочет Он избавить его и тебя от будущих страданий... Что, если я тебе покажу их... Неужели и тогда будешь ты все-таки молить о выздоровлении!.. — Да... да... буду... буду... все... все отдам... приму сама какие угодно страдания, лишь бы он, счастье моей жизни, остался жив!.. — говорила я, с мольбой обращаясь в ту сторону, откуда слышался голос, тщетно стараясь разглядеть, кому он принадлежит. — Ну, так следуй за мной... И я, повинуясь чудному голосу, шла, сама не зная куда. Пред собой видела я только длинный ряд комнат. Первая из них по всей обстановке своей была та же самая, где теперь лежал мой умирающий ребенок. Но он уже не умирал... Не слышно было более свиста или как бы предсмертного хрипа, выходившего из горлышка. Нет, он тихо, сладко спал, с легким румянцем на щеках, улыбаясь во сне... Крошка мой был совсем здоров! Я хотела подойти к кроватке его, но голос звал уж меня в другую комнату. Там крепкий, сильный, резвый мальчик; он начинал уже учиться, кругом на столе лежали книжки, тетради. Далее, постепенно, видела я его юношей, затем взрослым... на службе. Но вот уж предпоследняя комната. В ней сидело много совсем мне не знакомых лиц. Они оживленно совещались, спорили, шумели. Сын мой с видимым возбуждением говорил им о чем-то. Но тут снова слышу я голос, и в звуках его как бы более грозные, резкие ноты. — Смотри: одумайся, безумная!.. Когда ты увидишь то, что скрывается за этим занавесом, отделяющим последнюю комнату от других, будет уже поздно!.. Лучше покорись, не проси жизни ребенку, теперь еще такому ангелу, не знающему житейского зла... Но я с криком: «Нет, нет, хочу, чтобы жил он»... задыхаясь, спешила к занавесу. Тогда он медленно приподнялся, — и я увидела виселицу!.. Я громко вскликнула и очнулась. Первым движением моим было наклониться к ребенку, и, как выразить удивление мое... — он спокойно, сладко спал, ровное, тихое дыхание сменило болезненный свист в горле; щечки порозовели, и вскоре, просыпаясь, он протянул ко мне ручки, зовя маму. Я стояла, как очарованная, и ничего не могла понять и сообразить... Что это такое? Все тот же ли сон или радостная действительность?.. Но ведь все точно как было во сне там, в первой комнате!.. Все еще не доверяя глазам своим, я кликнула няню и вместе с нею убедилась в чуде исцеления приговоренного к смерти младенца. Няня передала мне решение докторов о невозможности его выздоровления. И надо было видеть изумление одного из этих эскулапов, приехавшего на другой день осведомиться о часе кончины мальчика, когда няня вместо трупа показала ему спокойно сидящего на постельке Коню, здорового и веселого. — Да ведь это же чудо, чудо! — твердил он. Время шло, а сон мой исполнялся с буквальною точностью во всех, даже самых мелких подробностях... и юность его, и, наконец, те тайные сборища. Более не могу продолжать!.. Вы поймете... эта смерть... виселица... О, Боже!..» Трудно с достоверностью решить вопрос о том, дожила ли злополучная мать до окончательного исполнения своего знаменательного сна или же не дождалась она завершения трагической судьбы своего сына и скончалась за год-два ранее его. «Православный собеседник», август, № 8, 1938 г. Русский ежемесячный православный журнал в Эстонии > в документ <  вернуться  > в меню <

---------------------------------------------------
http://aristonika.livejournal.com/918.html

Анастасия Матвеевна Рылеева (урожденная Эссен) мать декабриста Кондратия Рылеева - вышла замуж по любви за подполковника, командира Эстляндского егерского батальона Федора Андреевича Рылеева. В 1795 году у них родился долгожданный сын Кондратий - Коня, как она его называла.

Свидетельством ее жизни, поразительного откровения, забот и тревог является обнаруженное историками пись­мо, о котором знают очень немногие.

«...Я была матерью четверых детей, родившихся до моего дорогого Конички, и все они умерли в младенче­стве,- пишет Рылеева. - Как я молилась! Как я просила Господа Бога о сохранении им жизни. И когда увидела крест на свежей могиле последнего из них, я не смогла встать с колен. Я упала головой на маленький холмик, охватила его руками и молила - нет, требовала; требова­ла живого ребенка, живого, здоровенького! И я вымо­лила его у Бога - родился мой Коничка.

Священник сказал мне: «Поступите по старинному обычаю: не гонитесь за знатными кумовьями, не взыскуйте покровительства сильных мира сего, дайте Все­вышнему выбрать духовных родителей вашему дитяти. Когда понесут его крестить, пусть возьмут в восприем­ники от купели первых встречных мужчину й женщину. И нареките ему имя по крестному, которого пошлет вам Бог». В отчаянии, которое сменилось надеждой, мы с мужем так и поступили. Когда ребенка вынесли на до­рогу, первыми, кого встретила там наша матушка, были отставной солдат на деревянной ноге и старушка ни­щая. Мы с мужем одарили их как могли, усадили за крестильный стол, и они стали нашими кумовьями. Слу­живого звали Кондратием, так мы назвали нашего сына.

Коничка остался жив. Три года я была счастливой матерью. Коничка радовал меня, рос хорошо, наш до­машний доктор радовался вместе с нами. И вот новое горе вошло в наш дом - Коничка тяжело заболел - круп. Он метался в жару, никого не узнавал и задыхался. Наш врач сразу попросил созвать консилиум. Приехал изве­стный доктор из Петербурга, осмотрел Коничку и мол­ча вышел из комнаты. Разговаривал только с нашим врачом, а уходя, сказал Федору Андреевичу (отцу): «Бывают чудеса. Если вы набожны - молитесь!» Со мной врачи не говорили. Да разве мне были нужны слова? Я же мать, я и так понимала, что мое дитя обречено. Мой Коничка, мое счастье...

Наступила ночь, как считали врачи, - последняя ночь моего сына. Я отпустила нашу матушку отдохнуть и ос­талась одна у его постели. Ребенок продолжал метаться, он весь осунулся, личико его посинело, а из горла слы­шался свист, сменявшийся страшным, заставлявшим сжиматься мое сердце хрипением...

Где искать защиты от злой судьбы? Только в милосер­дии Божьем, только в нем. И я упала перед иконами, висевшими в углу комнаты. Как я молилась! Поистине в тот час я была вне себя. Тогда вся душа моя была полна мольбы и надежды, не заученные молитвы повторяла я -        скорбь матери говорила за меня. Я не знаю, что слу­чилось со мной в тот час. Душа моя возмутилась, я про­тянула руки к иконам и закричала: «Всемогущий Боже! Если возможно, да минет меня чаша сия. Пойми же меня в моей скорби. Все страдания, какие ты захочешь послать, низвергни на меня, но спаси жизнь моего сына. Ты учил нас молиться: «Да будет воля ТВОЯ», но я го­ворю - только в этом, только в единственном случае - да будет воля МОЯ».

Я не знаю, сколько времени простояла на коленях перед иконами, и даже не знаю, где была - только не на земле. И вдруг я почувствовала неестественное забытье, странный необыкновенный сон. Я поднялась с колен, в последний раз взглянула на образ Ангела-Хра­нителя с зажженной свечой в руке, висевший вместе с другими иконами, и прошептав: «Заступись»,- шатаясь, побрела к кроватке моего несчастного ребенка. Не знаю, что было дальше. Кажется, я сидела, склонившись над умиравшим, и целовала его худенькие, судорожно сжа­тые ручки... Как вдруг оттуда, где я только что стояла на коленях, раздался голос:

- Опомнись, женщина, ты сама не знаешь, о чем про­сишь Господа.

Я обернулась и увидела Ангела с горящей свечой в руке, стоящего передо мной. Киот, в котором висела икона, был пуст. Как странно! Я не испугалась и не удивилась, только в мольбе сложила руки.

- Опомнись, - опять заговорил Ангел, и в его голосе я услышала скорбную укоризну. - Не моли о выздоров­лении сына. Бог всевидящ. Он знает, зачем должна угас­нуть эта жизнь. Бог милосерден, он хочет избавить тебя же от ужасных страданий.

- Я готова на все. Все приму с благодарностью, лишь бы жил мой ребенок...

- Но страдания ждут не только тебя, будет страдать и твой сын. Хочешь, я покажу тебе все, что его ожидает, - неужели и тогда ты будешь упорствовать в своей слепоте?

- Да, хочу! Покажи все, все. Но я и тогда буду молить Бога о жизни моего сына. Да будет воля МОЯ...

И Ангел поплыл передо мной, паря в воздухе. Я шла
сама не знаю куда. Я проходила длинный ряд комнат,
отделенных друг от друга не дверями, а толстыми темными занавесями. Перед каждой завесой ангел останавливался и спрашивал меня :

- Ты упорствуешь, ты хочешь видеть, что будет дальше?

-Да, - отвечала я. И тогда ангел отодвигал завесу и мы входили в следующую комнату.

 В первой комнате, куда я вошла,  я увидела моего К-ничку в кроватке, но он уже не умирал, а тихо спал, румяный и здоровый. Я протянула к нему руки, хотела броситься к нему, но Ангел властно простер свою руку и позвал меня с собой.

Во второй комнате я увидела моего мальчика отроком. Он сидел за столом, учился, читал что-то и, увлеченный книгой, даже не поднял на меня глаза.

В третьей комнате, куда мы пришли очень быстро, я увидела его юношей, в военном мундире. Он шел по городу, который мне был неизвестен и казался чужест­ранным. Коня мелькнул мимо и даже не остановился ни на минуту, он не видел своей матери...»

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. Кондратий Федорович Рылеев (1795-1826) получил образование в Первом кадет­ском корпусе, откуда был выпущен в 1814 году прапорщи­ком в кавалерию и направлен в действующую армию. Участвуя в заграничном походе, побывал в Швейцарии, Франции, Германии, Польше. В 1815-1818 годах служил в России, вышел в отставку в чине подпоручика. В начале 1819-го с молодой женой поселился в Петербурге. Стал публиковать первые стихотворения, посвященные войне 1812 года. Дружил с Пушкиным, Грибоедовым, высоко ценившими его поэзию.

Ангел же вел мать дальше: «В четвертой комнате я уви­дела его совсем взрослым, в гражданском платье. Он был чем-то занят, мне показалось, что он был на службе. Мы вошли в пятую комнату, в ней было много народу, со­всем незнакомые мне люди о чем-то говорили, спорили, было шумно. Но вот поднялся мой сын, и, как только заговорил, все замолчали. Слушали его с большим вни­манием, я бы сказала, с восторгом. Я слышала его го­лос, он говорил громко и отчетливо, но я не понимала ни одного слова.

А Ангел подводил меня к следующей завесе, и, когда он обратил свое лицо ко мне, я ужаснулась грозной силе его.

- Сейчас ты увидишь ужасное, - сказал он сурово. - Оду­майся, пока не поздно. Если ты зайдешь за эту завесу, все предначертанное свершится. Но если смиришься - вот, я поведу крылом, и свеча угаснет, с ней угаснет и жизнь твоего ребенка, и он избавлен будет от мук и покинет землю, не зная зла. Хочешь ли ты видеть то, что сокрыто за этой завесой?

- Бог милосерден, сказал ты. Он пощадит нас. Хочу. Веди меня. Да будет воля МОЯ! - отвечала я и пошла вперед.

Ангел раздернул завесу и я увидела… виселицу. Ужас охватил меня, я вскрикнула и очнулась. Я сидела все также, склонившись над кроватью Конички.

Рука моя отказывалась держать перо, но я должна дописать все. Сын мой, радость моя единственная, сладко спал, повергувшись ко мне личиком, и тихо спокойно дышал…

Я не смела пошевелиться, боясь разбудить его, и не смела верить своему счастью. Счастье было так велико, что заслонило собою все страшные мгновенья ночного видения. Я только плакала и благодарила Бога. А потом…Потом стало постепенно сбываться все, что предсказал в ту ночь грозный Ангел».

Историческая справка.

Супруги Рылеевы были небогаты, два их небольших поместья в Тульской губернии в 1798 году Федор Андреевич промотал. Мало того, он бесцеремонно вручил  Анастасии Матвеевне дочь Ан­нушку от своей любовной связи. Она полюбила девочку и до конца дней заботилась о ней, как о родной. В 1800-м брак и вовсе распался. От полной нищеты спасли Ры­лееву богатые родственники. Подарили небольшое име­ньице Батово в Петербургской губернии, определили маль­чика в Сухопутный шляхетский кадетский корпус, где он провел 13 лет, а Аннушку - в пансион для благородных девиц. Сама Анастасия Матвеевна всю жизнь жила на той грани бедности, которая не переходила в нищету бла­годаря родственной поддержке. Но для сына она не жа­лела ничего, никогда не забывая о пророческом открове­нии.

«Никогда я никому не рассказывала о своем видении и сама боялась вспоминать о нем. И только один раз дрогнуло мое сердце, когда Коня служил в армии и с войсками нашими, изгонявшими Наполеона, проходил через европейские государства. Он задержался в Дрездене у родственника нашего Михаила Рылеева, бывшего тогда комендантом этого города. Сын мой отличался остроумием и насмешливостью. По молодости своей и нраву, склонному к занятиям юмористическим, он слагал эпиграммы на окружающее его общество. Очень скоро на него посыпались жалобы. Михаил Николаевич вызвал его, накричал и велел в 24 часа покинуть город. «Иначе – сказал он – я отдам тебя под суд и расстреляю». Конечка же ответил ему: «Не пугайте, любезный дядюшка, кому быть повешенным, того не расстреляют».

Что же это, сын мой, чувствовал ты это или знал? Не тогда ли, когда ты метался в жару на пороге смерти, задыхаясь и синея от удуший, мучили твою детскую душу те же страшные видения?»

Мать не знала, что будучи в Париже, ее сын посетил салон известной прорицательницы мадемуазель де Ленорман. Может быть, поэтому и прозвучали в его поэме «Наливайко» пророческие для него строки:

«Погибну я за край родной,

Я это чувствую, я знаю,..

И радостно, отец святой,

Свой жребий я благословляю…»

«…И как все сбывается – писала Рылеева. – Ты приводишь в дом своих друзей – и я узнаю их: я знаю их по моему сновидению. И еще ужаснее сжимается мое сердце% ведь ты уже в предпоследней комнате моего сновидения.

Ты помнишь ли, сын мой, как я спросила тебя недавно: «Скажи мне, что вы задумали? Зачем собираетесь? Сердце мое чует беду, сынок». И навсегда упало мое сердце, когда я услышала ответ: «Не бойтесь, маменька, ангел мой. Мы стоим за правое дело, и мы готовы на все. Отступать мы не можем. Разве не осудили бы вы меня, если бы я отступился от товарищей и предал бы наше дело? Так нужно Отечеству… Не отговаривайте меня, маменька, а благословите на все, что бы ни случилось со мною».

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. В 1813 году К.Ф.Рылеев стал членом Северного общества декабристов. Он был радикалом - выступал за введение в России республикан­ского правления, разделяя идеи П.И.Пестеля. Рылеев сыг­рал решающую роль в подготовке восстания 14 декабря 1825 года на Сенатской площади. Накануне на его кварти­ре проходили заседания «северян», где разрабатывались де­тали переворота. 14 декабря больной Рылеев пришел на площадь, узнал о провале восстания. Увидев Николая Бе­стужева (тоже побывавшего у Ленорман), он сказал: «Пред­сказание наше сбывается, последние минуты близки, но это минуты нашей свободы...»

А его мать за несколько лет до этого написала в своем письме: «Я поняла, что это конец. Но я прижала тебя к сердцу и благословила. Да будет воля моя и на то! Все муки матери приняла я на себя в ту далекую ночь – приняла и эту, последнюю!Ты сказал: «Я стою за правое дело» - и значит, так нужно.

Вы, те, к кому я протягиваю мои руки, с кем я говорю сейчас, может быть, через многие годы, которые протекут с этого часа! Клянусь вам всеми страданиями, перенесенными мнойчто все написанное мной – правда, светлая правда!»

К.Ф.Рылеев был повешен 13 декабря 1826 года вместе с Пестелем, Каховским, Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым.»

Подготовил Георгий Хлебников